Неточные совпадения
Как такой человек мог быть близок Обломову, в котором каждая
черта, каждый шаг, все существование было вопиющим протестом против жизни Штольца? Это, кажется, уже решенный вопрос, что
противоположные крайности, если не служат поводом к симпатии, как думали прежде, то никак не препятствуют ей.
Много можно было бы указать
черт противоположных в народной польской душе.
Он был не глуп, довольно хорошо учен и добросовестно исполнял в отношении нас свою обязанность, но он имел общие всем его землякам и столь
противоположные русскому характеру отличительные
черты легкомысленного эгоизма, тщеславия, дерзости и невежественной самоуверенности.
Признаюсь, эти вопросы немало интересовали меня. Не раз порывался я проникнуть в Бельвиль 48 или, по малой море, в какой-нибудь debit de vins [винный погребок] на одной из городских окраин, чтоб собрать хотя некоторые типические
черты, характеризующие эти
противоположные течения. Но, по размышлении, вынужден был оставить эту затею навсегда.
Только изредка зарница, отражаясь в воде, как в черном зеркале, обозначала
черту противоположного отлогого берега.
Почти у каждого босяка есть в прошлом «купчиха» или «одна барыня из благородных», и у всех босяков эта купчиха и барыня от бесчисленных вариаций в рассказах о ней является фигурой совершенно фантастической, странно соединяя в себе самые
противоположные физические и психические
черты.
С другой стороны, он вместе с многими другими (как впоследствии и Фихте) спасался от Канта в
противоположную крайность, в философию веры Якоби, в которой истинные
черты религиозной веры стирались чрезмерно широким ее применением во всех познавательных актах.
Последняя, как это всегда бывает с женщинами вообще, а с молоденькими девушками в особенности, чем более слышала дурного от своей матери о «спасителе», тем в более ярких
чертах создавала в себе его образ, и Капитолина Андреевна добилась совершенно
противоположных результатов: симпатия, внушенная молодой девушке «авантюристом Савиным» — как называла его Усова — день ото дня увеличивалась, и Вера Семеновна кончила тем, что влюбилась по уши в героя стольких приключений.
Известия о «бродягах духовного чина» показывают такие
черты клировых нравов русской церкви, которые, кажется, должны и могут служить убеждениям, совершенно
противоположным с теми, какие внушают люди, слепо пристрастные к «святой» старине и, может быть, недостаточно основательные в своих стремлениях повернуть неудержимое течение жизни к порядкам старой и слишком скоро позабытой, но нимало не лучшей поры.